Три выдающихся имени – Николай Метнер, Сергей Прокофьев и Александр Черепнин – почти никогда не встречаются в одной программе. Да и классиком в привычном смысле слова из них стал только Прокофьев. Имея разную степень неблизости к понятию «советской эпохи», тем не менее все трое парадоксальным образом характеризуют самый ранний и потому самый благополучный этап ее становления. «Предреволюционный» – самое точное слово для обозначения этапа, не буквально, но творчески воспитавшего всех троих перед тем, как разметать их по миру.

Прокофьев с 1919 по 1934-35 гг. жил в Европе и Америке, Черепнин после революции метнулся в Тифлис, оттуда в Париж, оттуда в Китай и Америку. Метнер – во Францию, оттуда в Великобританию, тем временем как Прокофьев уже решил вернуться в Россию. Но что сделало их заметными еще тогда, в последние годы перед революцией? И тут начинают работать неочевидные и удивительные факты. Например, Николай Метнер – потомок обрусевших скандинавов и немцев сочинял замечательные русские сонаты для фортепиано, наследуя сразу двум кумирам своей юности – Скрябину и Рахманинову. Сергей Прокофьев усмирял юношеское бунтарство постигаемым в Европе под руководством Дягилева стилем «модерн». А Александр Черепнин, вполне удовлетворенный успехами своего отца-композитора Николая Черепнина, сотрудничавшего с тем же Дягилевым, просто становился «человеком мира»: поучившись в Париже, сам стал учить в Шанхае, где возглавил консерваторию, а после и вовсе уехал в Америку, сочиняя там иногда музыку для Голливуда.